Н.А. Аббасханов

Я родился в 1935 году в Коканде. После окончания в 1957 году строительного факультета Среднеазиатского Политехнического института по направлению был направлен на работу в стройуправление №705. Председатель исполкома Городского совета города Коканда пригласил меня, только закончившего учёбу на приём и рекомендовал на должность главного архитектора города – начальником городского управления архитектуры и строительства. После утверждения депутатским корпусом города я приступил к выполнению работы. В 1961 году был назначен директором переехавшего из Ташкента в Коканд техникума коммунального хозяйства.
В 1963 году был избран членом бюро горкома городской партийной организации, первым заместителем председателя исполнительного комитета Кокандского Городского Совета. Начиная с этого времени, я стал работать непосредственно под руководством Вахида Ахуновича Казимова, 1 секретаря Кокандского городского комитета партии.
Моя основная обязанность – решение вопросов городского хозяйства, в которые входили строительство, благоустройство и другие хозяйственные направления.
Помню, мне сказали, что меня срочно вызывает первый секретарь городского комитета партии. Я вошёл в кабинет, за длинным столом сидели около 20 человек – рабочие железной дороги г. Коканда, фронтовики. Вахид Ахунович попросил меня присесть на стул рядом с ним. Обсуждалось анонимное письмо направленное в вышестояшие партийные органы. Слово взял один из рабочих, старейший железнодорожник: «Вчера несколько коммунистов участвовали в похоронах отца главного бухгалтера управления железных дорог и даже была прочитана заупокойная молитва (жаноза). Разве для этого мы делали революцию? Где партийная честность, дисциплина?», – сказал он и прямо поставил вопрос о привлечении к ответственности участников заупокойной молитвы, вынесению строгого наказания. Остальные участники собрания поддержали его. Комната наполнилась шумными голосами, спорами представитей рабочих. Я чувствовал, что обстановка осложняется и её отголоски обязательно дойдут до Ташкента, Правительства республики, ЦК партии. Когда Вахид Ахунович бросил взгляд на меня, я весь покрылся холодным потом, не знал, что сказать. Установившуюся тишину нарушил Вахид Ахунович:
«Товарищи, все вы старейшие железнодорожники, заслужившие почёт и уважение своим самоотверженным трудом. Обсудите между собой, хорошенько обдумайте всё и дайте предложения, в каком виде и как должны проводиться такие мероприятия. Создадим ветеранскую комиссию по организации похорон. Основываясь на этом, мы примем строгое постановление. Это ваше решение отразится на жизни всех работников железной дороги, решит их судьбу». Предположительно зная кто автор анонимного письма (он сам себя выдал во время дискуссии), мы назначили его на должность председателя ветеранской комиссии.
В комнате возобновился шум и гвалт. Мнения рабочих разделились – кто-то говорит одно, кто-то другое. Оглядев всех, Вахид Ахунович сдержанно предложил: «Обдумайте все хорошенько и, придя к единому мнению, приходите все ещё раз».
Пожилые рабочие и служащие, представители различных национальностей один за другим покинули комнату. Серьёзный подход, отсутствие спешки и торопливости при принятии решения спасли и меня, и его самого. Потому что эта «буза» кому-то была нужна, сразу было ясно, что и вышестоящие руководители были осведомлены об этом. Оказавшись на улице, железнодорожники вновь принялись громко обсуждать случившееся: «И что мы теперь тоже будем похоронены без савана, без прочтения заупокойной молитвы? Как собаки?». И весь свой гнев обратили на вновь назначенного председателя комиссии.
Результатом всего случившегося стало то, что ни на завтра, ни в последующие дни никто не пришёл. Тогда я отдал должное, с какой мудростью и тактом Вахид Ахунович разрешил этот непростой вопрос. За годы общения с Вахидом Ахуновичем я узнал его как человека эрудированного, умеющего вести широкую дискуссию, предвидеть будущее. Работая вместе, плечом к плечу, словно ученик и наставник, я узнал и глубоко усвоил незабываемые уроки этой личности, его морально-нравственные качества, культуру общения, скромность, непритязательность, способность выслушать человека, понять его душу, глубоко осознать волнующие его проблемы, затаённые мечты и желания.
С Вахидом Ахуновичем мы организовали приёмные дни для населения непосредственно на местах, выезжая в махалли, на заводы и фабрики, стройплощадки, школы. В выездных совещаниях участвовали руководители всех городских организаций, возникавшие вопросы, жалобы и предложения решались сразу, на месте.
Граждане, поверив в то, что их проблемы, желания в действительности решатся, стали участвовать в наших выездных приёмах.
Решение вопросов распределения квартир, выделения земельных участков для последующего строительства, входящие в компетенцию горисполкома, было возложено на руководителей заводов и фабрик, организаций и ведомств, на их профсоюзные организации, где и трудились непосредственные получатели. Это было сделано с целью пресечения возможных злоупотреблений в этой области. Тем самым коллективам заводов и фабрик было оказано доверие и возможность знать, где и в каких условиях проживает каждая семья.
Вахид-ака и я были страстными поклонниками театра. Вместе с семьёй посещали спектакли Кокандского драматического театра. Когда мы пригласили директора, председателя месткома Кокандского драматического театра и объявили, что им тоже выделяется две квартиры, они не сразу поверили: «Не смейтесь над нами, ведь на протяжении стольких лет нам не выделяли квартир, и мы не верим, что вы выделите нашим артистам жильё». Тогда я, с разрешение Вахида Ахуновича, предъявил им постановление городского комитета партии и горисполкома. Руководители театра, убедившись, едва не расплакались.

Вахид Ахунович был замечательной личностью. Прежде чем начать какое-либо дело, тщательно все обдумывал, советовался с людьми. Умел выслушивать простого труженика и по возможности решал его проблемы.
И в Ташкенте продолжилась наша дружба с Вахидом Ахуновичем. Вместе с ним я в качестве первого заместителя министра строительства республики, а он председателя исполкома Ташкентского Городского Совета плечом к плечу продолжили работу по благоустройству, строительству нашей столицы.
После выхода на пенсию мы один раз в месяц встречались со своими друзьями, были очень дружны. Встречались также и семьями. За все время знакомства, и в тяжёлые, и в радостные дни, всегда были вместе.